Стену между ванной комнатой и туалетом снесли.
И, как только осела строительная пыль и наступила ночь, пробудилось новое сознание.

– Эй! Здесь кто-нибудь есть?
Последовало молчание.
– Я же вижу, что ты здесь, – сказал Санита. – Только не знаю, кто ты. Ты кто?
– Я с незнакомцами не разговариваю.
Санита нахмурился как умел. К тому же, женский голос застал его врасплох. Подобным голосом обладала его прошлая хозяйка, пока не увлеклась алкоголем и курением.
– Значит, будем знакомы. Я бы пожал тебе руку, но они есть только у людей. Могу погреметь стульчаком.
В дальнем конце совмещенной ванной комнаты послышалось раздраженное цоканье, и Санита сразу понял, что сказал глупость.
– У тебя есть имя? – спросил он.
– Нет.
– Тогда что ты такое?
– Я ванна. Такая длинная и глубокая чугунная штука, куда помещаются люди, чтобы отмыться от грязи. А ты, я так понимаю, унитаз?
Ее голос звучал язвительно. Несмотря на это, Санита не собирался бросать беседу. Он поднатужился, слил несколько баков воды, после чего круглый светильник соскользнул с унитаза. Придя в движение, светильник разогнал темноту и остановился на полпути к ванне. Свет разлился по отделанной плиткой ванной комнате, проявив винтажную природу участников разговора.
– Ого! Ты и вправду длинная. То есть…Я хотел сказать, ты действительно похожа на слово «ванна». Погоди-ка, у тебя там на ножке какие–то цифры.
– О, нет! – ужаснулась ванна. – Неужели меня заклеймили? Я слышала, что люди делали так друг с другом. Ну, что там? Я не вижу.
– Написано «Модель №12».
– Модель – это хорошо. Красивые люди-женщины ходят в разных нарядах и называют себя моделями.
– Не думаю, что это имя. Вот Двенашка звучит хорошо.
– Фу! Безвкусица.
– Зато правда. Ты двенадцатая модель этой ванны, а я–унитаз Санита. Такими нас сделали люди. Кстати, меня занесли сюда первым. И, кажется, скоро ко мне наведается рабочий, который весь день не мыл руки.
Двенашка фыркнула, но с именем спорить не стала. Впервые за тридцать лет она стала не просто ванной, а целой Двенашкой.

Беседа пошла как по маслу. Санита рассказал о своем детстве, когда его только-только поставили в приличную по тогдашним меркам московскую квартиру на улице Винокурова.
– Чего только я не видел в девяностых, – хвастался унитаз. – Протертые до дыр спортивки, россыпи бутылок водки, календари с обнаженными людьми-женщинами. Помню однажды человек–мужчина просидел на мне целый час, выжидая, когда же его жена и дети наконец заснут. А через год человек-подросток показывал мне, что он выпил и съел на выпускной. При этом, кажется, он делал это специально, чтобы выпить и съесть ещё больше.
Двенашка поморщилась, но поблагодарила строителей, что в те времена стена между ванной комнатой и туалетом надежно защищала ее от подобных проявлений человеческой природы.
– У тебя разве было не так? – спросил Санита.
– Отчасти. Мне больше запомнилось то время, когда у хозяйки появился телефон. Она могла сидеть в воде до посинения, рассказывая подружке об очередном ухажере, который обещал увести ее в Америку взамен на что-то непристойное. Даже мне уже становилось холодно, а она все болтала и болтала. А ещё периодически приходила старая женщина. Она была очень доброй и постоянно забывала свои вставные зубы. Не знаешь, что с ней случилось?
Вопрос всколыхнул память Саниты. Он знал. И воспоминания о том дне много лет кошмарами являлись ему во снах. Пришлось соврать, чтобы не очернить человеческий род в глазах Двенашки.
– Понятно. А еще эти постоянные ссоры…
– О, да! Когда они хлопают дверьми…
– …и кричат…
– …а потом ревут…
– …а потом их человек–дочь рвет на себе волосы и пьет всякие таблетки.
Двенашка вздохнула. Жуткие воспоминания тоже отложилось в ее памяти.
– А потом она садится в ванну, и вода становится разовой.
– Да, – подтвердил Санита после небольшой паузы. – И так все тридцать лет.
– Да.

Они замолчали, вспоминая разные поколения людей и обдумывая мотивы их поступков. Неутешительный вывод напрашивался сам собой, но так и не был озвучен. Те, кому никогда не суждено было стать людьми, отказывались признавать правду о своих создателях.
– Неужели они всегда такие? – спросила Двенашка.
– Однажды человек-дед толкнул дверь своей тростью и гневно сказал: «Люди не меняются, бестолочь!». Так что, наверное, да. Раз они сами так говорят…
– Ой! – воскликнула Двенашка сразу после того, как погас светильник.
Ещё полчаса они посидели в темноте, которая только больше вгоняла в тоску после скверных рассказов о человечестве. Санита выразил фальшивый оптимизм о том, что, возможно, в будущем ситуация исправится и будет только лучше.
– Люди постоянно так говорят. Но лучше не становятся. Спокойной ночи, Санита.
Двенашка заснула быстро, вскоре перейдя на милое посвистывание. Унитаз же мучала бессонница. Он вспоминал хорошее, которого было немного. И, тем не менее, было.
Было.

Свет зажегся в восемь часов утра в офисе небольшой анимационной студии. Экран монитора поприветствовал владельца заставкой из популярного российского мультсериала. Как только вход в аккаунт был выполнен, на рабочем столе появился незаконченный сценарий к короткометражному анимационному ролику под названием «Деталь, которая меняет все».

Дверь открылась, и в офис вошла женщина с пышными волосами и яркой помадой на губах. Она вошла так бесшумно, что Александр вздрогнул.

– Опять рассматриваешь в отражении свой корявый нос? – спросила женщина. – И опять забыл отдать кофемашину в ремонт. Неудивительно. Ты ведь сутками на работе.
– Зато ты нет. Принесла?
Со–руководитель стартапа Rusanima и по совместительству режиссер удачной серии мультфильмов Роксана Донская достала из недр дамской сумочки термос.
– Есть какие-то подвижки? – спросила женщина и плюхнулось в кресло.
Александр неуверенно кивнул и развернул монитор к Роксане.
– У меня было много версий на эту тему: от рассказа богов до исповеди бездомного. Но, как мне кажется, вариант рассказа от лица ванны и унитаза выглядит оригинально.
Глаза женщины полезли из орбит. Разработка, за выполнение которой они взялись неделю назад, обещала одним махом разрешить все их финансовые проблемы в случае успеха. Само только участие в международном проекте The Human Race гарантировало большую известность на мировом рынке анимационной индустрии.
– Я что-то не поняла, – женщина потрясла головой, будто отгоняя от себя дурные мысли. – Ты хочешь сказать, что мы набрали чертову тучу кредитов, наняли такую же тучу художников-мультипликаторов, чтобы ты мне сейчас на полном серьезе впаривал эту чушь?
В общем и целом, ответ должен был прозвучать лаконично. Тем не менее, сценарист объяснил, почему именно предложенная сюжетная линия вызовет у зрителя эмоции. На общем фоне типичного «человеческого» повествования в остальных эпизодах проекта, мультфильм Александра претендовал бы на целый шквал впечатлений.
– Только я все никак не могу подобраться к самому главному. Смысл остается за кадром.
Роксана вскинула руки.
– Саш, ну какой еще тебе смысл нужен? У тебя уже есть деталь, которая «изменила всё». Остановись. Дай зрителю додумать.
Скепсис на лице сценариста лихо отплясывал Казачка.
– Как он додумает, если даже я не смог?
Вопрос остался неотвеченным. Повисла неловкая пауза, после чего Александр прильнул губами к термосу с горячим напитком.
– А-г-х! Что за дрянь?
– Облепиховый чай. Я говорила.
– Я думал, ты пошутила. И давно ты употребляешь это зелье?
– С тех пор, как у меня полезли волосы, – Роксана достала из сумки еще один термос и запила чаем мультивитамины. – Говорят, помогает. Ну, так что там у нас со смыслом?

В очередной раз Александр предоставил краткую выдержку из сценария, застрявшего на кульминации. Линия и впрямь выглядела нестандартно и делала ставку на оригинальную подачу, но страдала от неопределенности.
Несколько часов подряд авторы спрашивали себя, что они пытаются сказать словами ванны и унитаза? Ведь не просто же так сносили стену. Она, стена, являлась точкой невозврата, после которой жизнь уже не станет прежней. Но почему?
Ломая голову над задачей, сценарист выпил достаточно облепихового чая, чтобы осознать его насыщенный вкус. И только когда напиток в термосе закончился, а Роксана отказалась выйти покурить в пользу мозгового штурма, Александр осознал смысл.
– Этот гадкий чай мне понравился! – воскликнул он, подпрыгнув на месте. – Вот для чего нужна была стена. Это революция!
– Или эволюция?
– Да все равно. Стена меняет правила игры. Но стену убрали люди. Они изменили мнение унитаза и ванны. А это значит, что люди сами определяют, как о них думают другие! Да-а-а… Такое под силу только людям.
Александр воспылал идеей. Даже его темные как ночь круги под глазами порозовели от энтузиазма. Он выглядел победоносно, и Роксана отметила про себя, что сломанный нос не такой уж и кривой.

Звук СМС-оповещения спустил сценариста с небес на землю. Такое же сообщение получила и Роксана на их корпоративную электронную почту. Она бегло пробежалась по тексту и ошалелыми глазами уставилась на коллегу.
В сообщении от менеджера The Human Race было сказано, что заявка от студии Rusanima на участие в международном проекте была успешно одобрена. Студия обязуется предоставить второй драфтовый сценарий и раскадровку в течение трех месяцев от одобрения заявки. Обращал на себя внимание комментарий менеджера, выделенный отдельным шрифтом. В переводе с английского языка фраза звучала так: «Парадокс безобразия должны были придумать именно вы. Удачи!».

Вопросительный взгляд Роксаны выворачивал душу наизнанку. Сценарист открыл раздел исходящие письма и с удивлением обнаружил, что заявка на участие была отправлена вчера вечером. Александр приглушенно засмеялся.
– Вчера я заготовил черновик на почте, чтобы не потерять адрес проекта. Наверное, я по ошибке вместо сохранения нажал «отправить», – сказал сценарист, и захохотал во весь голос.
Заразительный смех подхватила Роксана. Они смеялись, покуда слезы не хлынули из глаз.
– Что ж, – женщина смахнула слезы и деловито сложила руки на груди, – у нас три месяца, товарищ сценарист.
– Понял тебя. Первый драфт будет готов к вечеру.
– Что будет потом?
– Потом я, наконец, поеду домой.
– Прекрасно! Но я спрашивала про унитаз и ванну.
Брови Александра сдвинулись в одну длинную неровную линию.
– Ты же сказала «чушь».

А дальше в квартиру заехали новые хозяева и продолжили обновлять ванную комнату. Двенашке подарили современную душевую лейку с множеством режимов и RGB-подсветкой. Санита обзавелся освежающим дыханием «Морской бриз» и керамическим стульчаком с ионами серебра, а над новым жильцом-раковиной установили водонепроницаемую музыкальную колонку.
Двенашка и Санита с умилением смотрели на маленькую блестящую раковину, которая толком еще не говорила. Только журчала время от времени.
– Ты представляешь! Новые люди вчера здесь в теннис играли. По всей видимости, они новички – партия длилась всего десять минут. А еще я не видела у них ракеток.
Унитаз хлопнул керамической крышкой в знак солидарности. Он тоже не видел ракеток, зато отметил для себя красоту человеческих тел, не обезображенных пагубным образом жизни.
Каждый новый день в совмещенной ванной комнате отличался от предыдущего. А однажды человек-хозяйка любимая, как называл ее Санита, разукрасила дверь исторической зарисовкой. Величественный правитель древней цивилизации приветствовал свой народ в сопровождении прекраснейшей супруги. Волосы ее были густыми и пышными, а глаза с любовью глядели на покрытый щетиной сильный подбородок и слегка неровный нос.